28 Окт В Орше открыли памятник расстрелянным полякам Беларуси

В воскресенье, 27 октября, в Орше открыли и освятили памятный знак репрессированным полякам Беларуси. На знаке надпись по-польски и беларуски: “Палякам Беларусі, рэпрэсаваным і забітым у Воршы”. В торжественных мероприятиях приняли участие потомки репрессированных, представители Союза поляков в Беларуси из Минска, местные активисты. В церемонии также принял участие первый заместитель посла Республики Польша в Беларуси Мартин Войтеховский.

Утром в костеле святого Иосифа состоялась поминальная месса за упокой душ умерших и расстрелянных в Орше. Затем процессия переместилась на одно из мест сталинских расстрелов — Кобыляцкую гору. Здесь усилиями потомков, объединенных в общественную инициативу “Кобыляки. Расстреляны в Орше” и незарегистрированного Союза поляков Беларуси был установлен памятный знак.

Настоятель костела Святого Иосифа Вадим Мизер прочитал молитву и освятил знак.

Хор Liber Cante под руководством дирижера Катажины Михал исполнил ряд патриотических песен.

«Мы помним о репрессиях. В Польше часто говорят, что тот, кто помнит о прошлом, имеет перед собой будущее. Поэтому мы это делаем. Кобыляки — это место, где лежат жертвы различных народностей. Мы не разделяем их по национальности, а молимся за всех их. Это свидетельство истории и свидетельство будущего. Мы ничего не можем с этим сделать, а только молиться за жертв и палачей. И мы должны помнить, чтобы это больше не повторилось” , — сказал Мартин Войцеховский, который возложил венок к памятному знаку.

Затем потомки репрессированных поделились своими историями.  Многие приехали сюда впервые. Марина Шибко рассказала о своем дедушке и двух его братьях из Дзержинского района, расстрелянных в Орше.

«Я прыехала на Кабылякі, каб ушанаваць памяць свайго дзеда, Іосіфа Скарабагатага, і двух ягоных братоў, Уладзіміра і Янкі, якіх расстралялі там у адзін дзень — 17 снежня 1937 года (в этот день было расстреляно еще 107 человек ). Шкада, не дачакалася мама, якая верыла аднак, што праўду мы дазнаемся. Дзякуючы польскай амбасадзе, там усталявалі помнік палякам Беларусі, расстраляным пад Воршай. Расстралялі за тое, што былі палякамі. Маіх дзядоў расстрэльвалі за нібыта шпіянаж на карысць Польшы. Трэба ў голас крычаць, каб усе ведалі. І каб не адбылося так, што расстрэльваць будуць за тое, што — беларусы”, — сказала Марина. О том, что деда расстреляли в Орше она узнала недавно. До этого считалось, что дед умер в заключении. Много лет назад его жене пришла бумага, что ее муж погиб в 1943 году от цирроза печени.

Дед Вадима Павловского — поляк Франц Шабловский проживал на территории Заславльского района. Его арестовали в августе 1937 года за нелегальный переход в Польшу. Он навестил родственников, а когда он вернулся, его забрал “черный воронок”. “Родные не знали, что с ним. И бабуле посоветовали подать заявление на алименты, чтобы узнать. Пришел ответ, что ему дали 10 лет без права переписки. Бабушка поняла, что он не вернется». Франца Шабловского расстреляли в Орше 29 сентября 1937 года.

«Мой прадед жил в деревне Гайновка в Логойском районе. Он имел трех детей, одним из них был мой дед, которому на момент ареста отца было четыре года. Арестовали его в августе 1937 года, а уже в декабре расстреляли в Орше »,  — говорит правнук Станислава Кузьмицкого Олег Кузьмицкий, который привез на Кобыляки памятную таблицу, на которой по-польски написано имя прадеда. Свои истории рассказали Дина Кацер, Надежда Нестерович.

Год назад по требованию потомков репрессированных местные власти установили на кобыляцком камне памятную таблицу с надписью “Место памяти и скорби” на четырех языках: белорусском, русском, иврите и английском. Четвертым языком, по убеждению потомков, должен был быть польский. Эти четыре языка в 1920-30 в БССР были государственными. Более того, результаты исследования данных расстрелянных в Орше 1750 человек, полученных из открытых источников, свидетельствуют, что около 1140 расстрелянных НКВД были белорусами, поляки были второй по величине национальной группой — свыше 500 человек (29%). Но власти решили заменить польский на английский, хотя в Орше не установлено ни одного расстрелянного англичанина или американца.

Исследователь советских репрессий 1920 – 1950-х годов Игорь Кузнецов напоминает, что на территории БССР в 1937 – 1938 годах проводилась так называемая “польская операция”. Тех, на кого падало малейшее подозрение на связи с Польшей, объявлялись врагами и подлежали уничтожению. И если в начале карательные органы обращали внимание на национальность, потом в расстрельные списки включали всех, чьи фамилии напоминали польские. Многих обвиняли в шпионаже в пользу Польши и расстреливали. В БССР НКВД расстрелял 19250 лиц польской национальности, при этом настоящих поляков среди них было примерно 11,5 тысяч, остальные – белорусы, украинцы, евреи, русские. “Надо было выполнять план по расстрелам, и жертв добирали, не глядя на происхождение”, – подчеркивает историк. Но и эти цифры, убежден Игорь Кузнецов, не соответствуют действительности. По его мнению, они занижены вдвое. Он убежден, что с международной точки зрения такие уничтожении попадают под определение геноцида.“Советская власть — бесчеловечна. Все преступления, которые были совершены против своего народа, должны квалифицироваться, как преступления против человечности. К сожалению, этого не произошло. Нюрнберг-2 не состоялся. Компартия до сих пор действует. Она активно действует для того, чтобы мы не назвали имена жертв. Но, я думаю, придет время, и мы назовем не только имена жертв, но мы назовем имена и палачей. И та партия, которая организовала этот террор, в результате которого погибли десятки и сотни тысяч людей, получит свою правовую оценку”, — подчеркнул историк.

Про геноцид польского народа сказал и руководитель инициативы “Хайсы — витебские Куропаты” Ян Дзержавцев, который создает народный мемориал на одном из мест массовых расстрелов в Витебском районе у деревни Хайсы. Он отметил, что в Витебске также были расстреляны сотни советских граждан польской национальности. 

Фото: Дмитрий Островский, Дзіяна Серадзюк, Алена Сцяпанава